27 апреля
Приезд Табакова помогг мне во многом. От конкретных установок начальтшка полнтотдела я почувствовал тверду почву, уверешюсть. Фактическяй материал получил ярко осмыслекное оовещение. Я стал лучше видеть окружаюце
Вчера мы поздно вернулись из Янина. Укладываж: с Табаковьш на лежаяку спать, мы товорили о многом: возникали новые тперссньте мысли. Мы шутили. Что здес будет через десять лет? Комсомолец Власов будет раэв Тсе началъника политотдела. Комардин стаиет ветеоаж) колхозного движения. Его будут приглашать на собранк с° свошн восломинаниями; пашни превратятся в мошнь лаборатории агротсхники, в фабрики земледелия, не завзсимые от прихоти сткхии, как сейчас. Если доживет Василь Степаныч, то у. он поверит в могущество науки. Будет часто и смешно раскаиваться в своих прежних ошкбках, самокритиковаться...
Комардин, лежа на полу, сказал.
— При социалнзме люди будут жить официально!
Табаков расхохотался, но Комардин сел и стал доказывать, что вся жизнь людская будет насквозь общественной, открытой.
От этого уменьшится людская глупость, которая оейчас вырашивается в темных разрозненных нарах индивидуального житья.
—; У нас от прошлого остался целый феодализьм глупости!— воскликнул Комардин и лег.
После вчерашней беседы с янинцами Табаков сделал вывод:
— Кулацкии запашок имеется. Костюгов напевает с чужих нот. Но колхозникя неплохие. Надо помочь выправиться, очиститься. Завтра соберем здесь всех председателей, бригадиров. Дадим зарядку.
Егоровна спросила утром Табакова:
— Это вы столько долгов собрали янинцам?
— А ты уже знаешь? — удивился Табаков.
— Весь народ об этом говорит.
— Разве плохо?
— Зачем... Но только жеребенок был у янинцев не ахти какой... Хороший жеребенок ие подох бы так ,быстро. Пятьсот рублей не стоит...
— Дорого?
— Рублей триста им жватило 6ы. —— Егоровна помялась и сказала вкрадчиво:—Вишь как помогаете колхозшкам. А мы-то разве не люди?
— А кто вас так считает?
— Да вот? Прошлом году осталась трава у колхознихоз иескошенной. Я сходила к Клюкину, спросила: «Можно мне, Ивая Михалыч, покосить для коровки?» — «Не полагается».
Я подумала: верно трава нужна. А дождались снегов, смотрю — завалило траву. Пропала... Как же это так? Разве мы уж ие люди у советской власти? Колхозники не взяли и мне не дали попользоваться.
— За это председателя нужно притянуть, — сказад Табаков.
— Невыгодно притягивать. Хоть бы нонче не отказывал. Только, ради Христа, на меня не говорите... А то рассердится, не даст...
- Даст.
— Вы-то уедете, а! он здесь останется.
Табаков рассмеялся:
— И я здесь останусь. За семь километров живу. Как он тебе не даст, ты возьми да по телефончику звякни мне в Ильинское. Дайте-ка мол, начальника политотдеда Табакова...
— Ладно. Чай вы тоже люди.
— А почему в колхоз не входишь?
Егоровна смущенно улыбяулась:
— Уж теперь сама не знаю... Зять с дочерью... Как они определят... Сама вижу — сгрудили со всех сторон, Кур некуда выпустить. Бегают мои куры в конюшшо... Там несутся... Ничем не удержишь! Сейчас вот за одной следила. За черненькой. Пощупала — с яйцом. Пустила гулять, а сама хожу за ней, слежу. Она, подлая, водила меня, водила, а все-таки к конюшне привела... Говорю Данилову, конюху: -.Зачем моих кур привечаете?» Он смеется: «Мы их, говорит, не привечаем, — они сами ходют к нашему петуху!»
— А у тебя нет своего петуха? — засмеялся Табаков.
— В том и сила — нет! — вздохнула Егоровна. И спросила неожиданно: — До коих же пор вы дадите колхозникам богатеть?
— Сколько хотят...
— А налогами сильней не будете обкладывать?
— Как по закону. Без всяких прибавок.
— А то не верят. На словах мед, а на деле деготь. До нынче стали.
Комардин сказал сурово хозяйке:
— Никто тебя в колхоз не гонит. Верно} Как тебе пока не дошло до действительного сознанья—ты остаешъся инивиалкой (иадиввдуалкой). Захочешь — пожалуйта. У социализьма всегда вороты открыты для трудящихся. Но упрашивать тебя някто не станет. В достаточном, как ска-зать, времени-—три года уговаривали... Хватит!... А теперь сама начинаешь видеть шаткость своего социальнго положения... Значит, новое берет верх. И прежнему не бывать.
Вошла Пискуниха. Егоровна покачала головой, сказала:
— Опять в колхоз проситься?
— А как же? — ответила та с порога.— Буду проситься, пока. не тримут... Слышу: приехал начальник. Я вот с бумажкой. — Она подала Табакову записку я сказала Егоровие сердито: — Тебе хорошо с коровкой итти против советской власти. А у меня коровы нету.
— А я разве иду против советской власти? — насторожилась хозяйка.
— Ежели в колхоз не идешь, стало быть ждешь чего-то...
-— Чево я жду? Зять с дочерыо скажут — завтра же войду. Вот тебе и все.
Пискуниха точила хозяйку, подкусывала:
—- Я сама прошусь, да не принимают... А-.*ты кобенишся... Ежеля бы не твоя родня в председателях, — тебе давио бы в колхозе быть. Берегут...
— Не болтай! — огрызнулась ЕгороВна. — У кажного человека свое на уме. Силой никого в колхоз не загоняют. А .ежели бы ты хотела быть в колхозницах-—не делала бы пакостсй им...
— Никаких я пакостев не делала! Съели богатеи. Твоя родня. Самсоныч съел!
Записка была от сскретаря ячейки Базанова на имя Председателя жолхоза:
«Ячейка ВКП(б) предлагает
принять гр. Пискунову в андренцевскии колхоз.
Секрет. Б а з а н о
в».
Я объяснил Табакову, в чем дело. Он сказал Пискунихе:
— Не можем, гражданка, заставигь колхозников приять тебя. Эта записка аеправильная. Такие дела по записочкам не делаются. Надо было честно работать.
— Трудящаяся я, беднячка. Жить без колхоза не могу.
Нсчем жить. Я голодаю.
— Явись иа обшее собрание колхоза и так вот скажи. иоклянись, что дальше ке будешь воровать. Могут Пря-Иять... А мы заставить их не можем...
— Схожу, — сказала Пискуниха. И ушла.
На улице встретился Самсонов. По случаю ясиой теплой логоды &н был сегодня- прйветливьш, веселым.
— Дух подиимается!.— сказал он, указывая на поля. Кох\хозники работали во всех яаправлениях. Одни лаха-
ли, другие боронили, третьи сеяли. У одной женщины за-стопорила лашадь в бороне. Пятится, садится на зад, кк-дается » сторояы, не хочет итти.
— От, ,что дел"ают!—пробормотал Самсонов.—Хоро-аая лошадь. Но с зароком... Слушается только своего хо-зянна. 'Без хозяина ни за что не пойдет...
Издали бежал по пашне высокий плечистый колхозник.
— Чья это лошадь? — спросил Табаков.
— Раскулаченного Дровнина. Теперь восстановленный. Он-то и Ъежит...
Дровшш тоже ничего не мог поделать с лошадью. Не '.-".а. Табаков сказал:
— Возьмите мою лошадь в борону, а эту поставьте, спокоится.
— Совершенно справедливо, — ответал Самсонов и дал ?-споряже:ше конюхам. .
— Котда закшиишь ранний сев? — спросил Табаксв :*?гдседателя.
- Не отстаием.
- А точно?
- Раньше десятого...
— Молодцы!
— Не хвалнте раньше сроку. Но скажу — сделаем...
— Отчего ты сегодня сгозорчив, Дмитрий Алексеич?- спросил я его..
Он улыбнулся:
—Лен пошел. Трудодснь хорош. Карманное дело. Е вчерась у яниницев были?—спросил он Табакова.
—Три тысячи долгов собрали? Верно или болтают?
— Верно,—сказал Табаков.
— Успокаизает это, — проговорил Самсонов. — Вид Дурь-то она сидит в косте. 1 ут шся трудность. Перелом ее. Вон она стоит, церковь. Построек сколкко!.. Сад фрук товын. Что бы тут наделатъ можно! А сейчас растас вают по дошечке, по брезнышку. Ребятшики разоряют фруктовые деревья, режут прутья, уносят. Поп боится распсдиться, а сельсовет не смотрит... Надо бы »се это в дс произвести» А. как?
Я сказал Табакову:
— Сюда можно весь политотдел перебросить. Здс. центр всей МТС. Помещения хватит. А церковь под клуб
Самсонов осторожно прогозорил:
-— Хороший клуб получится! Но для политотдела г строек нехзатит. Мы хотели сами лапу наложить. Попользоваться. Но как? Побаиваемся. Не знаем... Очень уж У-"" хорошее... Под молочную ферму... -
— Посмотрим,— сказал Табакоз.
Самсонов страстно заговорил:
— Нельзя лн сельсовету намекнуть: мол, вот для и'-' колхоза?..
— Сообразим,— сказал начальнмк политотдела. И мы напразились с ним к церкви, чтоб отгуда пр' к янинеким.. Самсонов от нас отстал.
— Ну и хитер,— сказал Табаков.
— Если Костюгов хвалит, — есть за что.
Старинная белая церковь стояла посреди деревякнкх строек, рассозаяных э густой сосновой роше. Рядом бе?{.дя аллея, высокие кусты акаций, пруд, протйв котйрогй ?-,оял облезший голубовато-серый старый дом с шестш» за-;. олоченными окйами. Вокруг дома фруктовый сад на полсотню яблонь, вишня и другие ягодные кустарники. Сбоку домик вроде сторожки. Там сейчас жил старый поп.
Обошли вокруг церкви, поглядели, прощупали с всех сторон божью усадьбу... Богатая, красквая!. .(
Табаков полушопотом сказал, точно заметил кого-то в хустах: . ./:.,
— А знаешь, что мы здесь устрош? ''. '
—Что? ..'. , ''- '."':': ''.
— Дом отдыха колхозлк!ка-ударни-,ка... ;
Мысль была меткая.- Претворить ее в дело было виолне' юзможно. И не так уж^ трудно.
— Попросим у колхозников по полга посева для дома отдыха. Мужички не откажут. Сто семьдесят четыре талхо-*а дадут нам восемьдесят семь га разных культур. Зто бу-дет база. . . .
Жаворонки взлетали в чистое небо, катс пятаки, бросае-?ые в орлянку, журчаля настойчяво. В болотных лужах, ':ригретых солнцем', копошились, дергались, чертили воду есльчайшие козявки, червячки, букашки. Потеплевшая зем-*?. пыхтела и, как из 'квашни, Быпирала живые соки нару,-'У- Зарождалась новая жизнь. Начиналась борьба за су-;;гствовани-е, за право т.рещать в воздухе, ползать по земле я дергать Хвостиком (в воде. . ;
^рнгадир Костюгов^ рядом с длиниым стариком шел по -пше. У обоих висели лукоики на боку. Свялн овес. Вр-егУг севцов бороновали девки. Из-за пригорка выползала
- члка. Янинцы взялись дружно, работали охотио, вероятио '.жндая появления Табакова. Но грачи работали еще
->"жнее, и никто их не спугивал. Ближе к ригам копались
"'ЯП Куры. ' ' /:
^огда мы подошли вплотную, Костюгов скинул ,с ллеча ' >гегь с лукошком и, улыбаясь, поздоровался. Лицо от
-лечного света было пухльш, наивным, как у сытого рр-
борозда
бенка. Серо-голубые глаза выглядели. доверчпво, с блеско:,озорства.
—' Вот и началось! —сказал он Табакову. — Погода по могает... Первый день, можно сказать, посевной... Тепляг на душе... Веселит...
— Почему вы сеете вручную?—спросил Табакоз.— Сеялка уопела бы за всеми пахарямя...
— Теть, природа наша така.— гордо прохрипел брига-дир,—на машину надейся, а сам не плошай. Она два-три круга сделат — остановится. А я-то дую напролом. Тетъ, мастерство...
— Есть опыт?
— Собственно!.. Могу так сообщить: посею не хуже машины, ежели не лучше.
Табаков задумчиво сказал:
— Все-таки надо машиной пользоваться, где есть возможность.
— Теть, она тоже ползат?!—вскинул бригадир глаза в сторону сеялки.
— А ты в это время пахал бы!
Костюгсв обидчиво отвернулся. Настойчнвое упоминие о превосходстве машины над ручным севом ему не нравилось.
— Мы колхозные избранники,— прохрипел Костюгов.— Нам колхоз избранье сделал в севцы. Утвердил нас. Рады бы пахать, да не приказано.
Он снял фуражку, от которой пахнуло крепким настоем пота, погладил толстыми, как морковки, пальцами слипшиеся на голове реденькие волосы с проборсм посредине и вздохнул:
— Тетъ, вчера вы самя говорили: «Надоть работать По-серьезному. На потрет зажиточного...» Весь колхоз сегодня поднялся. Ну, а я свою бригаду ткиул в бок спозз-ранок... Как на войну. Снарядил. Смотрите! Все на ногах.
Он провел рукой по торизонту:—Кажной сопливой девчонке пальцем сделал направление, что она должна одеть— Колесом вы через нас вчера проехаля... До синяку..» ".ть, и мы ведь понимам!.. Ждать некого... Кто робнт—-; х.\ебат, кто не робит—портянку жует... .
— Правильно!—буркнул Табаков.
Костюгов слегка повеселел:
— Про три тыщи народ узнал. Болъшая агитация. Ежели будет факт из них,— народ придет в себя. Теть, бога и царя не стало! Надоть на кого-то надеяться? Ежели РОЙ надежды* нету-—скушно. Думать не о ком... Высшее должно быть. Правленье помоши...
Было заметно, что Костюгов за кудрявым разговором .забывывает дело. С ленцой. Его партнер,— худой, согиуз-^:;Ся старик, похожий на коловорот, давяо уж докурил цигарку,— ждал бригадира.
— Ну, давайте,— поторопил Табаков,— посмотрям.
— Шичас,— заплюнул вертушку Костюгов я взвалял на плгчи лукошко с овсом:—Мы на четыре ша,га... Дистанция!—добавил он, улыбиувшись. ; 4
Севцы опять пошли, закачались по пашне рядом, брызгая семена направо и налево... Земля была сочная, густая, мягкая. Черные пласты легко отламывалясь под ногой, но пос-' г бороньих следов пашня меняла свою кожу: быстро под-ехала и серела, как холшевый половик. Мы пошли вслед за севцами, но вдруг Табаков остановился, дернул меня за рукав:
— Видишь?
— Ничего не вижу...
— Оставляют между собой полосу в полметра ширины ;'-?.асеяшой.
Я посмотрел внимательнее, — верно: недобрасывают. Может быть случайность? Нет! Костюгов увереяно шагал и с "^п-ерс-гаом1 опытного севца легко помахквал рукой. Но ,'ызгл его семян не долетали до соседних.
- Неужели не замечают? —удивленно шептал Табаков,г - Конечно, нет,— ответил я. ]
Ий
На пригорке остановнлась сеялка. Парень спрыгнуд с сиденья, присел на кукорки у высоких колес маишны.и что то налаживал. Костюгов быстро заметил это. Приостановился, обернулся к нам:
— Видишь?—крикнул он Табакову. Рожа была торй: сгаенная, глупая, как посде баик.
— Вижу,— сказал Табаков,— давай, давай... Посмотрим, кто лучше посеет. Ты или машина.
Старшо опять зашагали, не глядя друг на друга и (нел зя было глядеть) по сторонам. Ояи не учли, что между;: мя четырехшагавыи интервал был чересчур широким, и в добавок самопроизволъно увеличнвали его.
Когда мы дошли до конца пашни, Костюгов лениво закурил снова. Видимо, волновался, ожидая похвалы начальника политотдела.
— Хорошо посеяли? — спросил Табаков. Бригадир открыл малиновые губы, за которыми бых наоажены, как березовые чурки, крепкие зубы, засмеяло
— По-нашему — хорошо, по-вашему — не знам!
Это «по-нашему» и «по-вашему» было сказаяо ядовито, гордостыо и похвальбой. Табаков потупился. Не то рт зл: сти, не то собирая мысли: V
— По-вашему хорошо, а по-нашему—скверно!—ор: бил он. ' .
? Мгновеиное молчание. Затем Костюгов, кашлянул.
— Вам видиее! — обидчиво прохрипел он. И злобяо к; хлурился. Хмурился, коеечно, не Костюгав, а вековое убожество с, ' модельной деревенской практики, хмуриласв лапотная У- дов'ская мудрость. которую люди сотнями лет считали !' до сих пор еще считают) за разумный критерий в свс^
жизни и работе.
— Пойдемте-ка с нами! — пригласигл Табаков севцов. И мы гошли обратно. По следу.
:...— Смотри,— говорил Табаков:-—с этой стороны. к-чаются семена и с этой. А тут? Пустота!.. На целых пс
116
-ра... Ни одного зернышка. Куда девались зерна? Смот- смотри... Так до конца...
Старик и Костюгов шл.и тяжело, пригнувшись, ках бур-кя в былые времена. Бригадир даже пальцем трогал чья земли. Потом, не поднимая головы, прохрипел:
— Ветер относит...— Откуда ветер? — засмеялся Табаков.
Костюгоз, как подстегнутый, поднял голову, повертел, — ветра не было.
— Как это называется? — насупился начальник политотдела.
— Собственно...
— И забороненное так же засевали?
— Не, не,- нет!—тревожно захрипел Костюгов.— Ни коем! Это... Здесь мы... Соразмер не взяли.. Погордились... Вот и вляпались... В других местах мы шли слободу...— Он передохнул, добавил:—Парад хотели... Как, тть, с барабаном... Но... проштраф заслуживам... Трудно было правёрить слова бригадира, поверить ему. Машина врет меньше человека. И проверить ее легче.
— Пройдитесь сисгва,— сказал Табаков. -
Поля кончаются у самых дворов, у сараев. Если дальщет деревни хозяйничают на посевах грачи, то у сараев свирпствуют куры. С остервенентем они разрывают логами зе:млю, жадно клюют зерно. Табаков взял комочек земли, ^взесил на ладоии, хотсл пальнуть в кур, но опустил, по?м поднял сизую прошлогоднюю щепку, ио опять бростл." в'сторону. Куры торопливо клевали прямо у нас под яо- Табаков выкатил глаза, зашипел:
— Кишь, сволочя!
И замахал фуражкой, точно прощался с кем-то. '^Урь отбежали, потом опять прннялись за свое дело.
На крыльце старенького дома сидела жеящиаа. На коле-!1[. прикрытых грязной юбкой, лежал ребенок. Он, оттяая грудь у матери, сосал и, косясь одним глазом, дрыгал ногой. Женщиаа плакала, утирая концом платка нос и глаза. Ксгда мы подошли к ней, она встала и громко, т.ре^ вожно загозорила: ,
__ Ну, что делается?! Трое детей, а лошадь дали нику-
дышную... Что я на ней сработаю?! С голоду подохну!...
Заревела навзрыд, .говорнла нейонятно, беспрерывно, кс отвечая на натш вопросы. .';;.-.
— Ну, подожди плакать!—- резко сказал ей Табаков.— Объясни толком.
Насколь возможно успокоившгсъ, она заговорила:
— Лошадь дали с вывихнутымл ногами.
— Почему с вывихнутыми?
— Потому, что она везла тяжелый воз, застряла в грязи, а ее стегали... Сгоряча рванулась, вьшихнула обе задкче ногп... А председатель назначил ее мне... Что я на неи спашу? Она еле на ноги стулает.
И опять залилась.
— Как твоя фапглия? -— спросил Табаков.
— Акулша Растретша...
— Где лошадь?
— На коиюшне...
— Как бы посмотреть ее?
----Вон Марья покажет. Она конюхом у нас...
Из сеней протпзоположной избы вьннла молодая высо-кая женшина. Лицом смуглая, с черными спокоГгаьши гла-зами. Одета;-"чише деревенских. Подошла к нам, поздоро-валась.
-— Можно посмотреть на лошадь? —спросил Табакрн
— Можно,— ответила женщина,— я приведу.— И мет-нулась по 3'лпце.
— Мы сашг дойдем!—крикнул ей Табаков, но та убежала.
Акулина говорила часто, с захлебом:
— Богатенькие взяли хороших лошадей, а беднота пусеу издыхает! Что делает Петров? Просила, умоляла —и с-\'-шать не хочет!
773
Мы пошли к коеюшне, женщнна с ребенеом за нами. Шла повторяла жалобу на разные лады,
— Как фамиляя- коннюха? — спросил я женщину, чтобы. .-.оорвать ее речь. .
— Тоже Растретьима... Марья...
— Вдова она?
_ Вдова... В прошлом году умер муж у ней. :
Я шепнул Табакову, что Петров особешо благоволит хатам вдов.
— Она самая? — догадался Табаков. - Да...
Марья вела гнедую лошаденку, которую я раньше вядед с Саморядовым. Лошадь выглядела сонной, унылой и гряз-мо.н, шла нехотя, тяжело передвкгала нсгами, точно каш председатель Самсонов.
— Приседает она, — объяснила Марья.
— Что ж ты ее не чистишь? : — спросил Табаков вдову, с.?ерив упористым взглядом. И стал осматривать опухшне задние ногй лошади.'
Вдова знала себе цену: выдержала взгляд начальника политотдела и покорно сказала:
— Что ж ее чистить? Она почти не работает... Лежит
— Как бы она ни лсжала, а чистятъ нужно, — Строго ска-зал Табаков, — на то ты конюх...
— Разрываюсь одна, товарищ начальник,— - проговорндг г'окрасневшая вдова. — У самой двое ребят... Хоть ясли бы скорей устроили... Рсбенок у меня убился...
— Как убился? — епросил Табаков.
— С окна упал, — спокойно ответила вдова. — Дня три тому назад...
— Пока... Но, чай, умрст..
Из черных глаз вдовы по смуглым щекам скатилнсь д0е 'лезы: украдкой, быстро, одаа за дрзггой...
— Уведи лошадь, — приказал Табаксв. И добавил Азсу-лкче: — Сейчас поговорю .с председатслем.
Всегда подтянутьш и ровный, Табаков взволновался. Чстко, по-военому, позернулся «налсво кругом» и быстро зашагал вдоль улицы, точно нагонял кого-то. Я не отставал.
— Что ж это за безобразие? — бормотал он.— Этот мерзавец просто вредит здесъ!.. Это, я не знаю... Надо привлечь его к суду!
Из переулка вывернулся Петров. По случаю хорошей погоды он был в летяе-м пиджаке нараспашку. Весело заломил на затылок кепку. Не председатель — гармонист! Увидев его, Табаков втянул голову ,в плечи, замедлял шаги (они стали вкрадчивыми, мягкими) и повернул к Петрову. Мке сзади особенно ясно видна была тигровая повадка Табако-ва. Казалось: вот он сделает упругий прыжок и вгрызется зубами в тоненькое горло Петрова. Петров шел радостный, открытый, думая, вероятно, о вчерашних трех тысячах. Но вдруг он дернулся, съежился, поблек. Козырек стянул на глаза, приготовилоя к н€яриятности. «Ну, бей его, — поду мал я,— что можио из него выбить?» -
— У тебя дети падают с окон? Убиваются? — спросил вкрадчкзо Табаков.
— Где? Кто сказал? —удивился Петров.
— Мать,— прошипел Табаков,—Растрепина Марья...
— Мне никто не говорил об этом.
Табаков передохнул, спросил погромче:
— Нужны колхозникам ясли?
— Колхозникам? Нужны,— растерялся Петров,
— А партии не нужны?
Петров улыбнулся винавато:
— Может быть И партии нужны...
— Ты из каких будешь? Из крестьян или из рабочих?
— Семья в колхозе; сам рабочий.
— Имей в виду,—-сказал твердо Табаков,— партия не пошадит никого, кто дискредетирует ее.
— ИЗБИмаю,— проговорил Петров-.
— В три дня ясли открытъ! Завалишин, проследи завыполнением.
---Что это такое?—выдохнул Табаков.— Какой ты коммунист?
И узгерся глазами в Петрова.
— Я объяснял товаришу Завалишину, —начал оправдываться Петров,— теперь старуха соглашается на снятие перегородки...
— Какой перегородки? Какая старуха?!—раздраженнб говорил Табаков.— Двадцать детей нуждаются в яслях, а ты с одной старухой справиться ке можешь?! Безобразие!
Шли некоторое время молча. Табаков вдруг спросил Петрова:
— А почему Акулине Растрепаной дал инвалидную лошадь?
Петоов повеселел: хишобо^ эон^?иявдИ о?э? 'яонвдв^ йидвяо '
лошадей мы даем хорошим пахарям. Плохих—плохим, Не дадим же мы хорошую лошадь, если Акулина плохо работает? Ясно. На'всех не утрафишь. Кому-то мы должны плохих лошадей совать?
Табаков сказал мие:
— Вели Комардину проверить распределеише тягловои силы... Если нужно будет, сделайте перекрепление...
— Хорошо.
Петров оглянулся и крикнул:
— Ну, как хомуты? Готовы?
Старик Леонтий Алексеич, одергивая грязную длинную рубаху, неторопясь шел к нам.
— Все готово,— говорил он издали Петрову, — все хомуы перебрал: восемь тергпгмых, двенадцать отремонти-розал средним ремоитом, остальные чуть не заново...
Петров сказал Табакову:
— Теперь с хомутамя исправно.
Начальник политотдела засмеялся:
— Пробный выезд делали?
— Делали,— похвалился Петров.
121
— Как же ты тогда не заметил, что две третн хомутов негодные?
— Мы, как сказать, товарищ Табаков, заметили. Предусмотрели. Но не было возможности сдедать во-время.
Леоитий Алексеич мягко проговорил:
— В хозяйстве так не полагается... Сковородку та. огонь поставил, а теста еше нет! Блинов не выйдет.
—- Большевики1 цыплят весной считают,— сказал Таба-ков.— а ты попрежне.му: осенью?..
Леонтий Алежсеич посмотрел с удиал-ением на него и спросил, улыбаясь:
— Это, должно быть, Владимир Ильич смастерил? -'— Что?— уднвился Табаков.
— Словечко-то. Просгое, а толкозое... Ежели цыплят считать весиой,—нвее будут целы. До сюени отложтиь — сколько осханется...
—- Правильео! — сказал Табаков.— Надо ие в хвосте плестись у обсгоятельств, а заранее предвияеть я .органи-зовать. — Мудрые слова! — вздохнул старкк.— А мы все квартираитами себя чувствуем. Будто на чужом даоре. Все еще думаем, что вон в том лесочке живет барин Фруктов. Вый-дет к нам с палочкой, в соломекной шляпе, и крикнет: еКпк вы смеете пахать мою землю?»
Табаков восхищетао проговорил:
— Ты бы вот Петрову лочаще рассказывал, как раиьше хозяйничал помещик...
Старик совсем повеселел:
— Это я с полньм удовольствием! Зимой аа каждый вс-чер можно рассказать на сто страниц...
Табаков оберкулся ко мле. Глаза его блестели от -смеха:
— А что бы, в самом деле, организовать в избах-чи-тальнях вечера азоспск?ошаний вот таких стариков?
— Неплохо было бы, — сказал я. — А Леонтий Алек-сеич очень янтересно рассказывает.
— Иу, нет, Лексаидр Иваныч,—засмеялся старяк,—
против вас я пасую... Я могу рассказать только то, что сам видел или делал. А вы ведь зама-хнете, как в книжке на-писаио,— чего и самя не видели!
Я расхохотался. Нс ожвдал такой оцеякж Стал оправдываться.
Леонтий Алексеич, чтоб не обидеть меня, скааал:
— Я так это. Мне показалось... Насчет подводноя лодки.
— А что?
— Да как вы в Черном море-то... Под воду спускались...
— Было это, действительнО,— сказал я,— в двадцать гретьем году в Севастополе... Был я в Черноморском флоте.
Старик недоверчиво слушал я сказал:
— Всрю. Но вот я спрощу товарища. Он тоже из Мо-сквы...
Старик приблизился к Таба'яову и нссмело спросил:
— Неужели в Москве люди прыгают с аэролланов йз-под самых облаксв?
— Прыгают,— не задумыеаясь, ответил Табаков. ;
Старик схватился за сердце:
— И не убиваются?
— Нет...
— А-а-^а... Ах, наука, ах, ааука...
Он повернулся и пошел по улнце. Табаков удивился.
— Куда ты? —спросил я старкка.
— Довольно! — ответил он.— С вами страшно разговаривать...-
ПетрОВ подал -мне листок зеленоаатой бумажки, вырван-ной Из графленой ученической тетради. Я прочитал:
В Ильинский политотдел от гр. д. Янина предколхоза т. Пет-рова Д. М. ... . . .;,:,-;. /
Заявледие.
Мною прсдседатслем кол. хоз. было заявлено коиюху тов. Марин ' гстрепиной об увольненип с квартиры попа Мария Растрспина давая сзою подпис об уволнене попа, но до сего временн :е уволяла. Я ду-*аю что б принял мер Полит Отдел. Собственная подиас Петров.
— Где же у вас ясли?—^спросил Табаков. *— Налево, вторая изба. :
Светлая, на шесть окон, комната с перегородкой. Стоят на лолу детскне крозатки, крашенные белой краской сто-лики К стулъ--ж:-,~н:. Янгнкя с зир}гшками.' У Табакова разбе-жалисъ глаза. Проговорил весело:
— Ага! Кое-что все-таки есть?.. Хорошо! А где же ру-ководительккда?
— Сейчас з Ккмрах... Клюкина, сестра председателя сельсовета... Р;гководила в прошлом году. -
— Когда ж она вернется?
— Через дза дня. Оформляет в здравотделе.
— Х.орошо. К первому мая обязательно открыть ясли.
— Обязатсльно откроем,— пообещал Петров.
И вздохнул свободно. Оттого, что перестали его ругать.
Еще вчера были предзгпреждены все председатели колхозов, что в андрейцезской избе-читальне состоится совс-шание актиза. Вызваны былн: помдиректора МТС Име-лев, агроном Бухтарев, секретарь ячеики Базанов. Всего собралось пятьд€сят три человека.
Табакоз положил на стол карманные ежелезнодорож-ные» часы, чуть-чуть меньше будильника, и раскрыл затннс-ную книжечку, Колхозная верхушка всех шести колхозов была налицо, до лупоглазого счетовода Дергунова включительно. Маленький Клююш ярятался за других. Не было заметно, что он здесь хозяин, председатель сельсовета. Бригадир Костюгов, наоборот, выпирал вперед, разглажи-вая бороду: сел напротав Табакова к не сггускал с него глаз. Хотел,' чтоб тот обращал внимаиие только на него. Но лкцо было вкноватое. Очевидно епереживал» овой про-вал с посезом
Шагов, По-.\исьи нюхая воздух я 'приглядьиваясь близору-юши глазаки к людям, притерся сбоку, тоже близко к Табакову и украдкой закурил. Высокий Самсонов пришел позже е ботал сапогами, не зная, куда сесть. Табаков за-метил его:
Ш
Сам-
— Ко мне, ближе, ечеловек ошупью»! — сказал сонову. — Говорят — ты очень хитер... Правильно?
- — Все одно, вас де перехитркшь, — махнул тот .р|да>й, — где хитрость ке берет, вы снлой псрехитриваете.
— А разве плохо это? — подвинулся Табаков, усаашвая Самсонова.
— Никто не говорит...
Самсоиов сел между Шмелевьш и Табаковым. ИЫелев спросил с ухмылкой:
— ОбставишГь всех, подя, Дмитрий Лексеич? Раньше всех закончишь?
— Загадывать не станем... Ну, не поддадимся... Самсонов выделялся средк колхозников. Бывали ^мяьше
богатые родственники (да "и теперь они бывают, но в Дргом смысле!), с которыми обращались деликатно, с з^аже-нием, хотя оки на вид ничегй ссобенного не предстааляли. Так и здёсь. В прошлые годы.среди других колхозов Анд--рейцевский считался отсталым. Но с осени прошлого гада стал выправляться. Только и всего. Однако у Самсонова все-таки была асобенность. Она заключадась в том, что он умел веста колхоз хозяйственнее других. Он одии кз пер-вых учуял выгоду .колхозной жизни, в мыслях порвал пу-повину, .связывавшую его с прошлым еди-ноличньш житьем, н теперь шагал вперед бодро и уверенно. Окружающие колхогники зналн эту особенность Самсонова, бессозна-тельно его выделялп. И он это чувствозал.
— Ну, как, под ферму отдадите церковь? — дрошептал Самсонов Табдкову.
— Давно ли лаптем щк хлебал, а теперь кидаешься V цгрквями? — сказал Табаков ' Самсонову. — Разве иожно божий храм превращать в хлев^ Опомнись, старина...
— Давио О'По.\п-шлись, — отвечал Самсонов.
Табаков оглядел собразшнхся н начал густым баском:
— - Товарищи! Сегодяя мы должны уздать, что у нас нмеется для своевременного окончания посевной. Дадим
*, 72-5
первое слово иомоишйку директора МТС Покровского участка товарищу Шмелеву.
Шмелев встал, снял фуражку и пригладнл волосы. Не-громки.м тенорком он начал обычный, туеклый дсклад. Уста-внв нос в бумажку, оя безучастно бубнил:
— На сегодняшний 'деяь мы имеем по участку следующее состояние КОАХОЗИОТО двяженяя по линии подготовки к евоевремеяному окончанию тюсевной кампанми в части тяг-ловой силы...
Шмелев то-и-дело выпускал татсие слова:
еТеперь возьмем»... еЯ коснусь еще деталъно»... еОтме-чу».„ еВам это тоже нужно подчеркнуть и заострить внимание».
И дальше говорил в таксш роде:
— Планирование | протекает помимо учета прилива я колхозном движении со стороны1 единоличника. Садотек на сегодняпший день и плетеяие в хвосте — отличительная черта нынешнего руководства большияства кОлхозов. Оста-навливаясь на засореннйсти, нужно прямо кош-.тятировать, что этот участок имеет некоторые достижения, но есть и существенные недостатки от объективных причин.,. Многие исключ€кные восстанавливаются от неправялыного подхода к исключению без предварительной проработки вопроса и отсутствия всякой дассовой работы на местах. Индивяду-альная сдельщиаа в зародыпе... Касаясь тра.кторногэ лар-ка—он сейчас в воде. В смьисле изучеиия местности для ишользования тракторной груипы учтено все, ио пока еще недостаточно. Соцсоревнование осущестпвляется, но с каких норм? Коктрольные бригады организсваны, но ещене приступили...
За открытыми настежь окнамя избы-читальни ясный сол-дечный день. Манит. Табаков рисовал синим карандашиком з затгксной кянжке гесмггритеские фигуры и, видпмо, е 'слушал Шмелева. Иля лривык так слушать всегда...
Я шопотом спросил Костюгова:
— Понимаешь доклад Шмелева?
Он улыбнулся;
— Собственно! Валовои масштаб
И сделал вад, что он еще внимательнее стал слушать до-хладчика. Может быть вот именц.0 Костюгов и пошгмает докладчика лучше меня. Я ннчего не слышал. В моей голове застревалн обрыв-ки фраз:
— Не дают лошадь потому, что постромка порвалась! Или:
— Не полюбилось это дело—сбор семян!..
Табаков намекнул докладчику о сокращении речи. Тот пэчпттельно ответил:
— Сейчас уложусь...
И загаворил торспливее, лроглатывая концы слов, узе-личивая непонятяость их. ., ', -
Затем стал говорить секретарь Базанов. Оя тоже встал, внимательно поглядел в шпаргалку, которая была из узень-кон, но очень длшшой газетной бумаги.
— О Покровском участке я не буду говорить,-— сипловато начал Базанов.— Ячейка иаша охватывает толька одсн сельсовет — Покровский. Об этом только я и скажу.
Трудяо связывая слова, спотыкаясь н 'Волнуясь. рас-сказал он о .подготовке колхозов к севу, Но картина подго-товки-во вреля речи секретаря менялась несколько раз, бы-ла. кеопределенной. Одео положение поправлялось другям, 20ТОМ иаменялось или совсем вытеснялось. Колхознжи ев обшем и целом» готовы к севу, но не всзде и не во всем. о одном месте было хорошо одно, в другом — другое. Вы-год Базаяова -таков: Одинцовский колхоз ПОДГОТОБЯЛСЯ и аоотает лучше других. Там есть пахарка Карасеза, кото-р-я перехлестываает за пягьдесят сотых га в день!
По этому случаю Базанов оживился и более подробяо ^гз_\ рассказывать о Карасевой, о ее замечательиой лоша-^Н- Колхозники слушали с зам-еткой охотой, еяимательно. - ~р:-омая бледмая маска на худом лице Базанова задвига-Агсъ, ожнла. Но все-таки он выглядел очень скверно: ху---?, с тонкод костью и усталыми глазамя1, похожий ма ту-
беркулезного в последней стаднн. Немиого Погодя он опяц заговсрнл глухо, часто облизыаая сухие губы. Недруже- : любное чувство, которое у меия держалось от первого впе-чатления, сменилось жалостью. Видно было, что Базанов — уставший, измотанный, больной человек. К -тому же мале развнтый.
,— На оегодняшний день,— говорил он гнусаво,— мы имеем то, что Карасева в Одинцове побивает рекорды... Ежели посмотрим на сводки ее выполнения,— она дает при-мер большевистского подхода е делу. И,„ достижений... Идет в первых рядах... Ежели бы все колхозники так, щ сегодняцший день, развернули свою работу, мы добилнсь бы значительных успехав....
Колхозники зашевелились. Бойцов прервал Базанова:
— Такой лошади во всей области нет!.. Чем же хва-лишься?
— С чего пример брать? — опросил Самсонов.
— Лошадь заводская, — сказал Петров, — об ней гово-рить здесь не нужно... Двум ока равняется. Так и надо по-нимать!
Базанов прервал речь и удивлеино спросил:
— Я не пойму, товарящи, почему вы возражаете протав лошади?
— Заводская!—кршшул* Петров.— Она иам не » при-?ер! Пусть Карасева на иаших сделает рекорд...
Табаков ответил Петрову сердито:
— Если ты будешь морять своих лошадей, конечно, ня-какого рекорда оии не поставят. Продолжай, Базанов.
— Врт всё, что я хотел скааать,— ответил секретар*
И С€Л.
Табаков опросйл КАЮКИШ:
— Ну, прсдседатель сельсовета, скажи: чем ты помогзл колхозам в подготовке к севу?
Клюкин поднялся с места, но от этого не стал выше. З.? . говорил тонеиько, медлешо-вязко:
128
— Чем мы моглн ломочь).. К нам никто, никогда йе об-дщался за помощью... Сельсовет ничем ие помогал. — А ты интер-есовался нуждами колхозов? | Клюкин смущенно улыбнулся в ст
— Конешно ннтересовадся, Как; же не тштересоваться... Табаков нахмурился:
— Ты знал, что Янинскому колхозу разные учреждения должны три тысячи рублей?
— Не знал...
— Как не знал?! — вскочил Петров. — Я ж тебе про же-ребснка говорил,.про картошку говорил и Мы-ты-эс?..
— Про жеребенка я знал,—певуче ответил Клюкин.— Но ведь жеребенок у вас и так бы подох, тозарищ Петров... Слабыи жеребенок был... Не может быть, чтоб члск бюра райкома один раз прокатился иа нем и от этого жеребенок подох! Верно?
— Это другой- вопрос,— перебил Табаков.— Скажи: есть кулацкая засореяиость в кОлхозах?
— А где ее нет? Везде естб засореиаость. Н у нас была. Исключили троих в Андрейцеве. Но теперь они все восста-нозились. В другах 'колхозах засоренносга не предвидят-ся. В Голубиие был Талызин — осужден и сослан. Янин-ский кулак недавно умер...
— Плохо помогаешь колхозам! —вздохнул Табаков. — Про умерших кулаков знаешь, а под носом жил бежавший кз осылки Власов, ты не задержал его.
— Говориля мис. Я хотел накрыть, но сго уж не было. ^уда-то пропал...
—- Он не пропал, мы нашли его... Так. А что ты сделал Для яниицев насчет яслей? .
— Ничего,— ответил Клюкни.— Их надо открыть и только... Петров обешал к первому мая открыть.
—- Пусть это будет на твоей ответств^енноста!—-Табако.з ВДгдянул в %апи:шую книжку и сказал Клюкину:— Как ты смотришь на*такой факт? В одном дворе с обшественной ко-Чошней » Янинском колхозе живет поп... Нормально это?
3 ^зелкя борозд» 129
;— Нст... Но иеди как- сго аыку.рншь? Надо пОднять всю обшествгнность, дать христ-еристи.ку! Кстечим лосевную, займемся» - , ''',.
Табакоз сцросил КОАХОЗИИКОВГ
— Нет вопросов докладчикам? .: . . " Все молчали. Тогда он схазал:
—; Я, товариши, кратко остановлюсь на недостатках. Шмелев тз^скло внднт, как обстоит у него дело с посевной. Шмелез не прощупал всех колхозов. Не знает, где что есть, что у них болит. Вчера бригадир Коствдгсв сказал мне: еПланы должны быть вот здесь, на столе». Правйльно, Бсз живого, а не бумажного руководства, без строгого учета всех условий работы — организации труда :и расстановкн сил и средств, — нячего не будет у аас сделаю. Вы будете длестись <в хвосте, а не вестн за собой колхозную массу. А нз вашего доклада живото рукощодетва не вижу. Обшие слова: еЕсть достижения, естъ недостатки»... еПриход с расходом верен»... Гак иельзя.
Табакову понравилась вчерашняя его послсвица.
— Большевикк должны цыплят весной счятать! — твердо сказал он и оглядел колхозников. Те 'недоуменно смотрели на него.— Цьтлят нужио весной считать потому, что осенью будет поздно! А вы попрежнему счнтаете — по осени? Так нельзя!
Табаков, перечислив недостатхя, перешел к тому, что нужно выполнить:
— Сделать колхозы большевистскими, а колхозников зажигочньтаи мы можем лишь тогда, когда будет дазаться четкое задание. каждому колхознику ежедчквно. Чтоб ка-кой-нябудь Василь Степаныч, не веряший в ранний сев, не
"мог рассусоливаньем задерживать пять-шесть пахарей, у-ко-торых он находится во главе колонны. Чтоб видно бзяло, хочет ВасилЬ Степаныч быть зажиточным млн нет. Чтоб его безверие в раниий сев било толвко его, а не весь кол-хоз. Когда все работают хорошо, а один плохо, тогда мск»"
130
, Ис стесняься шзвать Лодырем, которыи наюсиг убы-,к колхозу и государству...
— Я не взшоват! — крикнул ВасИль Степаныч из задних
дов.— Сонька виновата!
Все обернулись к Васнль Огепаиычу. Он сидел незаме-
нным, но сейчас встал. Лицо было красное, смущенгное.
— Говорят, ты еше ударншом числишься? — спросил ,-зко 1 абаков и добавил: —- Кто яе верит в наше дело, ;о работает из-под палки,-—тот ударннком быть не может. "рош цсна тако.му ударнику!
— Я работаю ке хуже других! — крякнул Василь. Степа-нч. И двинулся со своето места. Табакоа с^азал ему:
— Мало работать ене хуже» других! Ударником может мгь тот, кто превышает ворму! А у вас норма снижена. '. орма тятьдесят сотых га, а у вас только трядцать три
стых. Удартажом может быть тот, к-о перевыполняет иьдесят сотых га!
— Я вьшолнила вчера!-—крккнула Новикова.
— Хорошо! — ответи-л Табаков.— Сегодня перезыполни пе сдавай! Ты п-одлитаная ударнща! Я слышал, что ты :егда честно относишься к работе. На такях, как Марья
"овикова, нужно держать равнение. Они поведут колхоз к
'житочной жизни, а не Василь Степанычи! Василь Степаныч побледиел. Он бысро продрался через"
"°\пу и'ушел с собраннн. А Табаков продолжал: — В три дня нужно раздать колхозш-кам трудкнижки.
^ысчитать трудодень в натуре. Вывесеть его в стеигазете.
зждый будет знать, сколько ои сегодня заработал, чтоб,
'*;ась спать, ог думал: еА завтра я постараюсь зарабо-
гь большел. Вот где еореиь тзсего и ецветок для пчелы»,
: говорил вчера Костюгов.
оагудели. Зашевелились. А Табаков продолжал:
~~ Плохо выходить на .работу, если ие распланировала
:;гада все до мелочей ла целый деиь. Вои янзшцы. .Вчера
.' а Костюгов стоит с бригадон у палпсадника и обсуж-
дает... А председатсль Петров и _э'Го время завалился спать! Можно и нужно спать, но когда спросил я Петрова: еЧему равняется трудодень колхозннка в натуре?» —о:- не знает! Ты бы вперед узнал, товарищ Петров, сколько зарабатывает янинский колхозник в день, тогда бы лег стать. А ты сделал наоборот. Партия тебя паслала помо-гать, поставить на ноги запущенный колхоз, а ты задаешь храпака! За это мы тебя, товарищ, со всех петель сорвем... , Когда Табаков окончил речь, — янинцы, андрейцевцы, г за ними остальные колхознжи яеумело стали аплодировать. Аплодисменты были вразнобой, негромкие. Но видно было, что эти аплодисменты были полкоценными, валютными. Го-родской аплодисмент обычно дружный, хлесткий, но ковар-ный. Как тоншй лед. А здесь рукоилескание дается скупо, как монета из кошелька. Знают, за что платят. Конечно. яшшцы аплодировали Табакозу за три тысячи долгаз. Ан-дренцевры — за газету, отметившую их работу, » за лен. который благополучно взошел, за расшифровку трудодня Фекинский председатель Бойцов хлннал за оовобождешс его от кабал&ного договора с совхозом еКультура» на клс-вер.
Беседа Табакова с колхозниками внесла ясность в рабо-ту, оживление в людей, влила энергяю. Была заметаа пе-ремена в настроении -колхозников насчет раннего сева. Ок-; открыли здесь все овои болезни, иеполадки. И когда ухо-дил Табаков, колхозники в разных выражезиях блатодар!-лк его за поддеркку, з^ разъясмения...
— Поймал он иас! — хвалился громко Костюгов кол-хозгогкам, сгрудившимся вокруг Табакова.— еХорошо, г> ворит, посеяля?» —еТеть, собственно!» Разве я могу пл хо? А оказывается...
И он с хрипом, как проткнутая'гармошка, хохотал.
Мы обедали с Табаковым. Егоровна спрашиваст: \ .
— Зачем' обидели Василь Степалыча? . . -'— Когда?—удивился я. . »
т
! — На собрашш. Встречается на улице и жалуется: .Пряезжий меня ремизил, а твой постоялец в рот воды ;:абрал — не заступается...» Со злоств взял Соньку перзый нз кошоигни, выехал пахать. Он у нас не лодырь... Но обид-чпвый.-.. Не обматерился там коим часом? -
— Нет...
— А шел-—силыю мат-ерился. еПока, говорит, они бол-тзют, я десять соток яаковыряю!» Видать, обожгли вы его сильно.
Входит Петров. Стесняется.
— Ты что ? — спрашгвает Табаков.
— Можео И?ше с вамя итти?
. -кУда?
— В Мы-ты-эс.
— А-а! Насчет долга? Идн» сейчас же.*Я дозвоню по телефону. Выдадут. Иди1.,. Я даедь верхом... Заеду еще в Большой Огрыз... ....-:'.,..
Петров ушел. Нелшого погодя я раопрощался с ТабакоВЫМ.
— Постараюсь закончить сев в .числе первых,— пообс-щал я. :"'
— Посмотрим,— улыбнулся Табаков.
Улыбкн у него всегда иедоверчивые. Губы улыбаются, а глаза сурсвые. От этого неприятло. Значиг,— яет у него лостаточного внимания к собеседнику. Чувствует только се-бя, думает о своем. Может быть это ошкбочное впечатле-ине? Самоуверенные людаг вызьшают у меия вообще на-стороженность. На собраииях они очень хоро-ши, увлекают, зажигают. Но один-яа-оддаг с ни>ме как-то иеловко.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ ► ВЕРНУЬСЯ К ОГЛАВЛЕНИЮ▲